Доклад А.Д.Маймаковой (Казахстан)/A.D.Maimakova (Kazakhstan)

3-я научно-практическая интернет-конференция с международным участием

Moderator: Irina Tivyaeva

Locked
Irina Tivyaeva
Posts: 167
Joined: 01 Dec 2011, 12:53

Доклад А.Д.Маймаковой (Казахстан)/A.D.Maimakova (Kazakhstan)

Post by Irina Tivyaeva »

УДК 811.161.1

БЕЗЭКВИВАЛЕНТНАЯ ЛЕКСИКА И ЛАКУНЫ В АСПЕКТЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ СПЕЦИФИКИ ЯЗЫКА И МЫШЛЕНИЯ

А.Д. Маймакова


Данная статья посвящена безэквивалентной лексике и лакунам, которые являются ярким проявлением своеобразия лексики национальных языковых систем и мышления. Выявляется их сходство и различие. Определяются основные группы безэквивалентной лексики, причины возникновения лакун в языке. Материалом для исследования служат русский и казахский языки.
Ключевые слова: язык, культура, этнолингвистика, безэквивалентная лексика, лакуны, национальная специфика языка и мышления.

Важной тенденцией современного языковедения является тенденция к антропологизации лингвистических исследований. Среди актуальных исследований языковедческой науки особую значимость приобретает этнолингвистика – наука, которая ориентирована на анализ специфики речевого поведения представителей различных лингвокультурных общностей в рамках триады «язык – культура – общество».
Предметом этнолингвистических студий традиционно является изучение соотношения языка и культуры, взаимодействия языковых, этнокультурных и этнопсихологических факторов в функционировании и эволюции языка.
Особенности языка, обусловленные спецификой обслуживаемой им культуры, отчетливее всего проявляются на лексическом уровне, поскольку номинативные средства языка наиболее прямо связаны с внеязыковой действительностью. В лексическом составе любого языка выделяется так называемая безэквивалентная лексика, в основном – это обозначения предметов и явлений, характерных для данной культуры и отсутствующих в культуре народа – носителя сопоставляемого языка.
Не имея точных семантических соответствий в системе понятий и реалий сопоставляемого языка, безэквивалентные слова соотносятся в нем с приблизительными соответствиями, которые создаются (на контекстуальном уровне) компонентами группы слов; соответствия эти могут быть описательными, выражаясь целыми оборотами.
Важно подчеркнуть, что безэквивалентная лексика выявляется только при сопоставлении конкретных культур и языков. То, что в одном языке является безэквивалентным по отношению к другому (сопоставляемому) языку, может существовать в каком-нибудь третьем языке. Ср. русские слова каравай, кутья, крестник, пасха безэквивалентны по отношению к казахскому языку, но не по отношению к украинскому языку.
Безэквивалентная лексика является категорией синхронической. Межкультурное общение народов и связанный с ним обмен информацией приводит к заимствованию ряда понятий и слов из других языков, а вместе с развитием и обогащением словаря увеличиваются и возможности перевода. В результате этого многие безэквивалентные слова приобретают эквиваленты в системе лексики переводного языка, сохраняя при этом основное свое качество носителя этнокультурного своеобразия. Так, заимствованные казахским языком слова Дума, пирог, квас, щи, борщ и другие слова регулярно используются при переводе как нормативные эквиваленты соответствующим русским реалиям. Ср. казахские слова ауыл, арык, казан, хан, кумыс в русском языке.
Безэквивалентная лексика – категория условная. Отсутствие эквивалента для какого-либо слова исходного языка не означает, что данное слово вообще не может быть передано на другой язык: с помощью описания и толкования любое слово одного языка может быть передано на другой язык, хотя нередко со значительными информационно-эмоциональными потерями, нарушениями узуса другого языка и т.д.
Безэквивалентная лексика представляет собой сложный, комплексный разряд лексики, включающий разнообразные группы слов (что обусловлено многочисленностью сфер реальной действительности, в которых находит отражение специфика национальной культуры). Они суть следующие:
1) слова, которые обозначают национально-культурные реалии определенных народов, так называемые слова-реалии. Согласно тематической (предметной) классификации здесь выделяются понятия а) географические (русск. тайга, болото, суховей, антоновка, лён; каз. қыр, тақыр, сексеуiл, көк-сағыз, сайғақ); б) этнографические (русск. кокошник, изба, окрошка, крестины, гусли, сажень; каз. сәукеле ‘головной убор невесты’, киiз үй ‘юрта’, құрт ‘сушеный творог в виде шариков, приготовленный из овечьего молока’, сүйiншi ‘подарок за сообщение радостной вести’, домбыра ‘казахский музыкальный двухструнный инструмент’, сүйем ‘расстояние между большим и указательным пальцами’); в) общественно-политические (русск. деревня, село, династия, боярин, губернатор, патриарх; каз. ауыл, жүз ‘название трех родоплеменных объединений казахов’, ақсақал ‘старейшина, патриарх, предводитель рода; почтенный человек’, бай ‘богатый скотовод; богач’, әкiм ‘администратор; властитель; правитель; владыка; повелитель’);
2) фразеологизмы и афоризмы (русск. заварить кашу, проще пареной репы, тертый калач, ни сват ни брат, выносить сор из избы; каз. ананыӊ ақ сүтi ‘человечность, гуманность, совесть’ (говорится о чистых помыслах матери), тұзы жеӊiл ‘невезучий’, ет асату ‘угощать с рук мясным блюдом’, ит басына iркiт төгiлу ‘изобилие еды, достаток’, бай мақтанса мақтансын, сабасыныӊ қоры бар ‘пусть богатый хвастается, у него всегда есть в сабе закваска для кумыса’);
3) слова из фольклора (русск. красна девица, добрый молодец, Змей Горыныч, молочные реки, кисельные берега; каз. батыр, айдаһар, жалмауыз кемпiр, перi, Алдар Көсе;
4) топонимы (русск. Тверь, Волга, Бородино; каз. Отрар, Алатау, Сырдария, Байқоӊыр);
5) антропонимы (русск. Иван, Аленушка, Петр Первый, Александр Сергеевич Пушкин, каз. Абай, Мұхтар Омарханұлы Әуезов, Бауыржан Момыш ұлы, Әлия).
Могут быть выделены и другие группы безэквивалентной лексики русского и казахского языков.
Осмысление и представление безэквивалентной лексики как комплексного разряда лексики имеет большое методологическое значение для преподавания русского языка в национальной аудитории: оно не только более конкретно обрисовывает все разнообразие этих единиц, но и позволяет существенно уточнить формы и методы их презентации в национальной аудитории. В этой связи представляется важным и создание учебного словаря безэквивалентной лексики русского языка для студентов казахских отделений вузов.
Национально-культурные особенности лексики могут проявляться не только в наличии безэквивалентных единиц, но и в значимом отсутствии слов в языке. В семантическом пространстве сопоставляемого языка существует понятие, выраженное словом исследуемого языка, но оно может быть передано лишь сочетанием слов, развернутым описанием, а не отдельным словом. Такие пропуски, пробелы в лексической системе языка называются лакунами (от лат. lacuna – углубление, впадина, провал, полость; от франц. lacune – пустота, брешь) [8, с.120; 6, с.6; 9, с.58 и др.]. Также как и безэквивалентные слова, лакуны выявляются только при сопоставлении языков. Ср., например, русские слова будильник, баранина, горбушка, дворник, дошкольник представлены лакунами в казахском языке и передаются в нем словосочетаниями: қоӊыраулы сағат, қой етi, нанныӊ шетiнен кесiлген тiлiгi, қора тазалаушы, мектеп жасына дейiнгi бала. С другой стороны, лакунами в русском языке являются казахские слова қазы1, ысшы, қазақуар, нағашы, бөле, которые по-русски можно передать только расчлененно: реберная часть лошади; умеющий обрабатывать копчением шкуру, из которой делают кожаную посуду; владеющий казахским языком и хорошо знающий быт, нравы, обычаи казахов; родственники по линии матери; двоюродный брат, двоюродная сестра по линии матери.
Таким образом, лакуны – это пустоты в соответствующих нишах семантического пространства данного языка, появляющиеся в результате отсутствия в нем лексически оформленного понятия, эквивалентного понятию, закрепленному в языковой норме другого языка. Строго говоря, в этом случае мы имеем дело с незаконченностью процесса формирования понятия в данном языке, поскольку, как верно замечает В.И.Жельвис, «для нас не безразлично, воспринимается ли понятие как единое целое, или, наоборот, оно воспринимается как нечто расчлененное, состоящее из набора нескольких объединяемых или отдельностей» [3, с.139].
Возникновение лакун может быть обусловлено рядом причин. Во-первых, появление лакун связано с различием соответствующих культур. Например, в русском языке, кроме слова каша1 ‘сваренное на воде или молоке кушанье из крупы’ [7:II, с.42], имеется несколько однословных обозначений разновидностей этого кушанья: завариха ‘овсяная, ячная, пшеничная или ржаная кашка’ [2:I, с.558], крупеник ‘кушанье из гречневой каши, запеченной с творогом и яйцами’ [7:II, с.138; 2: II, с.202], кутья1 ‘кушанье из риса или другой крупы с медом или изюмом, которое едят на похоронах и на поминках’ [7:II, с.156; 2:II, с.227], тыквенник ‘каша из разваренной тыквы с крупой’ [7:IV, с.432; 2:IV, с.447], пшенник ‘крутая каша на молоке и яйцах’ [7:III, с.568; 2:III, с.546], пшенка (прост.) ‘пшенная каша’ [7: III, с.568], размазня (разг.) ‘жидкая каша’ [7: III, с.613; 2: IVс.34], овсянка1 (разг.) ‘каша из овсяной крупы’ [7:II, с.583; 2: II, с.641] и др. В казахском языке всем этим обозначениям соответствует одно слово – ботка ‘күрiш, тары т.б. жармадан бөктiрiп жасалатын қою тағам’ [4:II, с.388] – ‘густое кушанье, сваренное из риса, пшена и других круп’.
Ср. также однословные обозначения разновидностей верблюда в казахском языке: түйе ‘бiр немесе екi өркештi, күйiс қайтаратын iрi мал’ [4:IX, с.317-318] – ‘одногорбый или двугорбый верблюд’, нар11 ‘жалғыз өркештi, асыл тұқымды iрi түйе’ [4:VII, с.320] – ‘одногорбый крупный верблюд ценной породы’, аруана ‘бiтеу өркештi, таза тұқымды нар; туйенiӊ ұрғашысы, мая’ [4:I, с.351] – ‘одногорбая верблюдица из лучшей породы верблюдов’, үлек ‘аруананыӊ еркегi’ [4:IX, с.74] – ‘одногорбый самец (арауны)-производитель после четырех лет, которого держат для приплода’, бура ‘айыр түйенiӊ келеге түсетiн еркегi; аталық түйе’ [4:II, с.457] – ‘чистопородный двугорбый верблюд-производитель, начиная с пяти лет’, бура ‘айыр түйенiӊ келеге түсетiн еркегi; аталық түйе’[4:I, с.423-424] – ‘холощеный двугорбый породистый верблюд-самец свыше пяти лет’, атанша ‘пiштiрiлген жас түйе’ [4:I, с.424] – ‘двугорбый холощеный молодой верблюд между тремя и пятью годами’, қоспақ 1 ‘айыр түйе мен нарды будандастырудан алынған түйе тұқымы’ [4:VI, с.367-368] – ‘верблюд, полученный от скрещивания двугорбой верблюдицы и нара (одногорбого верблюда)’, iңген ‘түйенiӊ ұрғашысы, мая’ [4:II, с.525] – ‘двугорбая породистая верблюдица пяти и более лет’, iнгенше ‘двугорбая чистопородная верблюдица с четырех до пяти лет’, бiртума ‘үлек пен айыр iӊген буданынан болған бiрiншi ұрпақ’ [4:II, с.622] – ‘верблюд первого поколения, полученный от скрещивания улека (одногорбого верблюда) и двугорбой породистой верблюдицы’, бек-патша ‘өркешiнiӊ ортасы кезеттi түйе’ [5, с.133] – ‘верблюд, у которого середина горба с «ложбинкой»’ и мн. др. Эти обозначения объединяет слово-понятие түйе. В русском языке всем этим словам соответствует верблюд (и верблюдица).
Во-вторых, возникновение лакун обусловлено особым членением тождественных отрезков реальной действительности разными языковыми коллективами. Об одном и том же явлении реальной действительности у одного народа может быть общее, целостное понятие, нечленимое на части и обозначаемое одним словом широкой семантики, в то время как другому народу свойственны более узкие понятия о разновидностях этого явления, его частях, осознаваемых как отдельные феномены и обозначаемых отдельными лексическими единицами. Ср. в русском языке для обозначения лица женского пола от рождения до вступления в брак, наряду со словом девочка употребляется и слово девушка. В казахском языке этим словам соответствует одно слово қыз с нерасчлененной семантикой ‘дочь, девочка, девушка’. См. қыз ‘1. әйел бала, сәби, 2. күйеуге тимеген, бойжеткен’ [4:VI, с.546] – досл. ‘ребенок, младенец женского пола, 2. незамужняя, на выданье, достигшая брачного возраста’. С другой стороны, в казахском языке по сравнению с русским языком имеется больше однословных обозначений каждой из дочерей в отношении к другим детям этих же родителей: апа ‘бiрге туған қыздардыӊ үлкенi, әкпе’ [4:I, с.289] – ‘старшая сестра’, әкпе ‘туыс жағынан жасы үлкен қыз, әйел’ [4:I, с.601] – ‘старшая сестра’, сiӊлi ‘бiрге туған жасы кiшi қыздыӊ апасына туыстық қатынасы жағынан аталуы’ [4:VIII, с.514] – ‘младшая сестра в отношении старшей сестры’, қарындас ‘бiрге туған жасы кiшi қыздыӊ ағасына туыстық қатынасы жағынан аталуы’ [4:VI, с.118] – ‘младшая сестра в отношении старшего брата’. В русском языке всем этим словам соответствует слово сестра. Для казахского языка в данном случае релевантными оказываются, во-первых, дифференциация по возрасту и, во-вторых, пол лица соотнесения.
В-третьих, появление лакун обусловлено тем, что данный язык не обращает внимания на некоторый предмет, явление или процесс, поскольку это для него неважно, в то время как другой язык замечает его и закрепляет в словесном знаке. Ср., например, в казахском языке нет слов, соотнесенных по значению с русскими лакомка, сластена, однолюб, дошкольник, старшеклассник; точно также как в русском языке нет лексических единиц, соответствующих по значению казахским базаршы, малсақ. Однако это вовсе не говорит о специфичности данных понятий в русской и казахской культурах. Понятия действительно оказались незамеченными языком – соответственно казахским и русским, но не сознанием носителей данных языков.
Незакрепленность понятия в языковой норме данного языка свидетельствует скорее всего о его коммуникативной нерелевантности для данного языкового социума. Если возникнет коммуникативная потребность в лексической объективации, то данное понятие будет названо. Ср. казахские ‘тәттiге құмар’ (русск. лакомка, сластена), ‘мектеп жасына дейiнгi бала’ (русск. дошкольник), ‘жоғарғы класс оқушысы’ (русск. старшеклассник); русские ‘отправляющийся на рынок или возвращающийся оттуда’ (каз. базаршы), ‘любящий скот; заботящийся о скоте; умеющий выращивать скот’ (каз. малсақ).
Лексическая невыраженность некоторого понятия в языке в конечном счете, на наш взгляд, может найти себе культурно-историческое или социальное объяснение. Например, существование слова малсақ в казахском языке и отсутствие его словарного эквивалента в русском языке связано с тем, что разведение пастбищного скота было главным занятием казахского народа. Скот составлял его главное богатство, служил источником благополучия, материалом для изготовления одежды и жилища, транспортом, являлся основной пищей. Как пишет Ч.Валиханов, «кочевой степняк ест и пьет, и одевается скотом, для него скот дороже своего спокойствия. Первое приветствие киргиз, как известно, начинается следующей фразой: «Здоров ли твой скот и твое семейство?» Эта забота, о какой наперед семейства осведомляются о скоте, характеризует быт кочевников более, нежели целые страницы описаний» [1, с.28].
Для русского народа разведение домашних животных являлось занятием второстепенным (после земледелия). Земля и рожденный ею хлеб – вот главное богатство, источник благополучия и счастья для русского человека. Поэтому у русского народа прежде всего ценилось умение работать на этой земле, заботиться о ней, т.е. качества земледельца, настоящего хозяина на этой земле.
Необходимость создания специального наименования малсақ в казахском языке и отсутствие такой необходимости в русском языке, следовательно, может быть объяснена различной степенью общественной значимости скотоводства в хозяйственной деятельности казахского и русского народов.
Таким образом, лакуны, также как и собственно безэквивалентные слова, являются ярким проявлением своеобразия лексики национальных языковых систем. Формальным (лингвистическим) признаком, сближающим названные лексические сущности, можно считать отсутствие в одном из языков однословного наименования для выражения соответствующего понятия. Вместе с тем между лакунами и безэквивалентными словами существует различие. Безэквивалентные слова служат для обозначения не существующих в другой национальной культуре предметов и понятий, с ними связанных. Существование же лакун указывает на наличие в обеих сопоставляемых лингвокультурных общностях соответствующих предметов и связанных с ними понятий, последние, однако, в одном из языковых социумов хранятся на невербальном уровне и не имеют словесного обозначения и только при необходимости могут быть пояснены языком. Исследование лакун, проливающих свет на своеобразие членения сознания-реальности разными языковыми культурами, способствует выявлению семантических и структурных особенностей сопоставляемых языков.

Список литературы

1. Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинений: в 5 т. Алма-Ата, 1985. Т.2.
2. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. М., 1998. Т.1- 4.
3. Жельвис В.И. К вопросу о характере русских и английских лакун // Национально-культурная специфика речевого поведения / А.А.Леонтьев, Ю.А.Сорокин, Е.Ф.Тарасов. М., 1977. С. 136-146.
4. Қазақ тiлiнiӊ түсiндiрме сөздiгi: 10 т./ Жалпы ред. бас. А.Ы.Ысқақов. Алматы, 1974. 1 т. Алматы, 1976. 2 т. Алматы, 1982. 6 т. Алматы, 1983.7 т. Алматы, 1985. 8 т. Алматы, 1986.9 т.
5. Күйеу келтiр, қыз ұзат, тойынды қыл: Әдеби-этногр. талым / Құраст. Б. Әлiмқұлов, Е. Әбдiраманов. Алматы, 1994.
6. Муравьев В.Л Лексические лакуны (на материале лексики французского и русского языков). Владимир, 1975.
7. Словарь русского языка: в 4 т. / Под ред. А.П.Евгеньевой. М., 1986. Т.2. М., 1987. Т.3. М., 1988. Т. 4.
8. Степанов Ю.С. Французская стилистика. М., 1965.
9. Стернин И.А. и Харитонова Б. Опыт описания национально-культурной специфики слова на материале русского и немецкого языков // Психологические и лингвистические аспекты проблемы языковых контактов. Калинин, 1984. С. 57-67.


Маймакова Алмагуль Дильдиновна, amaimakova@mail.ru, кандидат филологических наук, доцент, Казахский национальный педагогический университет имени Абая, г. Алматы, Республика Казахстан

NON-EQUIVALENT LEXIS AND LACUNAS IN ASPECT OF NATIONAL SPECIFICS OF LANGUAGE AND THINKING

A.D. Maimakova

Abstract

This paper is devoted to non-equivalent lexis (words with no direct equivalents in other languages) and lakunas which are represented bright indication of lexis of national language systems and thinkings. Their similarities and differences are shown. Main groups of non-equivalent lexis and causes of lakunas formation in language are determined. Russian and Kazakh are served as material for investigation.
Key words: language, culture, ethnolinguistics, non-equivalent lexis, lacunas, national specifics of the language and thinking.

Almagul D. Maimakova, amaimakova@mail.ru, Ph.D. in Philology, Associate Professor, Kazakh national pedagogical university Abai, Almaty, Republic of Kazakhstan
Locked

Return to “Актуальные проблемы лингвистики и лингводидактические аспекты профессиональной подготовки переводчиков/3rd International Virtual Linguistics and Translators Training Conference”