Секция "Лингвистика". Доклад Семиной О.Ю. (г. Тула)

[Irina Tivyaeva]

УДК 81.42
О.Ю. Семина, канд. филол. наук, доцент
olga1007@rambler.ru (Россия, Тула, ТулГУ)

СТАТУС ОККАЗИОНАЛЬНЫХ ЗНАЧЕНИЙ В СЕМАНТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ СЛОВА

В синхронических описаниях лексической семантики в числе вторичных значений рассматриваются не только зафиксированные словарем (узуальные) лексико-семантические варианты, но и окказиональные значения, представляющие собой в известной степени отход от нормы. В сущности, в каждом употреблении слова – как узуальном, так и окказиональном – его значение приобретает новые оттенки. В этом проявляется подвижность лексического значения, благодаря которой слово может использоваться в огромном количестве разнообразных ситуаций. Изучение оттенков значения слова в речевом функционировании позволяет более глубоко познать его потенциальный объем, номинативные возможности.
Исследование окказиональных употреблений зоонимов, проведенное на материале Британского национального корпуса (БНК) и Национального корпуса русского языка (НКРЯ), показало, что они по большей части представляют употребления хотя и единичные, но в определенной мере обусловленные некоторой связью между денотатами исходного и вторичного значения (сходство, смежность, гипо-гиперонимические отношения). Связь эта, однако, не всегда в одинаковой степени прозрачна. В зависимости от того, насколько удалены от ядра исходного значения семы, актуализирующиеся при его развитии, результирующее вторичное значение может представляться мотивированным в большей или меньшей степени. Так, у лексемы дворняга в следующих контекстах обнаружены окказиональные значения, в разной степени прозрачные для понимания их мотивировки:
По лужам, с заквашенным в них снегом, и по остаткам гололеда, глядя под ноги, я пошел к автобусной остановке среди унылых домов-дворняг (…) (НКРЯ, П. Мейлахс. Отступник // «Звезда», №3, 2002). В данном контексте зооним приобретает значение «некрасивый, невзрачный дом» на основании предшествующего употребления в составе сравнения: Я увидел машины, гоняющие лужи цвета кофе из бака, иногда ухающие в рытвины и тогда стреляющие из-под колес хлесткой веерной струей; серо-желтый длинный и большой дом, унылый, как дворняга.
Ср.: Поэтому мне нужен на столе камень, не важно, чароит он или какая каменная дворняга, но именно камень, а не диод с триодом, с которыми нет у меня общего языка, хоть застрелись (НКРЯ, Г. Щербакова. Митина любовь). Здесь слово дворняга приобретает значение «камень, не принадлежащий к какому-либо определенному типу минералов», в котором на первое место выдвигается сема первичного значения «нестандартный, находящийся за пределами общепринятой классификации».
Окказиональные значения описанного типа (так же, как и узуальные метафорические значения) – основываются на очевидном сходстве между животным и вторичным денотатом. От них отличаются окказиональные значения другого рода: метафоры, основанные на сугубо личных ассоциациях автора. Основание для возникновения у лексемы вторичного значения данного типа трудно или невозможно обнаружить без привлечения контекста, в котором обычно содержится пояснение. Например:
Небесный верблюд раскрыл пасть, и слюна его пролилась на землю (НКРЯ, Л. Юзефович. Князь ветра). Лексема верблюд здесь используется для обозначения неба, потому что из него изливается дождь, подобно слюне из пасти верблюда.
(Ср.: Словарь – хищник, если он порывает связи с любовью и плотью мира … если он порывает с историей и геральдикой жизни. (НКРЯ, В. Курбатов. Дорога в объезд // "Дружба народов", №9, 1999))
В основе окказионального употребления в художественном тексте может лежать не только метафорическое сходство двух объектов, но и формальное сходство обозначающих их лексем. Так, в следующем примере употребление зоонимов основано на игре с семантическими компонентами омонимичных им лексем:
Юнец, как известно, растянул свое имя во всю длину, превратившись таким образом из двухсложной уточки Гого в большущего журавля, именуемого Николаем Васильевичем Гоголем-Яновским (НКРЯ, В. Аксенов. Негатив положительного героя). Здесь фамилия Гоголь, омонимичная названию птицы семейства водоплавающих, дает основу для именования человека с этой фамилией с помощью сочетания «уточка Гого». В этом же примере для метафорического обозначения того же человека используется еще один зооним – «журавль», в противопоставлении лексеме «уточка» подчеркивающий, насколько более внушительно звучит его полное имя.
В следующем примере подобным образом обыгрывается фонетическое сходство фамилии Г.Флобера и лексемы bear: Once you catch your bear, says the Macedonian proverb, it will dance for you. Gustave didn't dance; Flaubear was nobody's bear (БНК, G1A 22-23)
Особое место среди окказиональных значений занимают оригинальные авторские употребления, которые можно назвать нонсенсными. Степень их мотивированности приближается к нулю, денотатом лексемы в значении такого типа является объект, не связанный с первичным денотатом логическими связями. Используя слово в подобном значении, автор опирается на личные ассоциации с его исходным обозначаемым, либо просто использует лексему нарочито нелепо для создания юмористического эффекта. Например:
Кур у себя на даче разведу, рептилий нежных, пусть поют (НКРЯ, А. Битов. Записки из-за угла). Зооним рептилия здесь употреблен для обозначения курицы – животного, относящегося к другой таксономической категории (птица) и не ассоциирующегося с пресмыкающимися. Сема принадлежности к категории птиц у лексемы рептилия относится к дальней периферии семантической структуры.
Основой для «одноразового» употребления лексемы в окказиональном значении может также являться семантическое калькирование из другого языка. «Инородность» таких значений обычно подчеркивается авторским комментарием. Например: В основу этой уютной истории положена пьеса французского драматурга Робера Тома "Цыпленок и попугаиха" (цыпленком французы называют полицейского, а попугаихой — болтливую женщину), предложенная мне переводчицей Светланой Володиной (НКРЯ, А. Сурикова. Любовь со второго взгляда).
(Ср.: Uncultured’ workers loaded manure on to a passenger train bound for Ekaterinburg, so that not even ‘hares’ (passengers without tickets) would board it (БНК, A64 1644)).
Встречаются также свободные значения, созданные по аналогии с уже закрепленными в языке. Например, лексема rodent в следующем контексте используется в значении «устройство ввода в компьютере», образованном по аналогии с узуальным значением лексемы mouse: The system can be totally operated by spoken commands, eliminating the need for mucking about with rodents or using the keyboard (БНК, CT7 311).
В целом, окказиональные значения существенно разнообразят общую картину употреблений лексемы, эксплуатируя разноплановые, зачастую неожиданные черты первичного денотата. Наиболее яркие из окказиональных значений впоследствии приобретают повторяемость, закрепляются узусом.

[Yuliya]

Очень интересный доклад! Скажите, пожалуйста, ассоциируется ли окказиональное употребление зоонимов с какими-либо еще стилистическими приемами, помимо метафоры и образного сравнения?

[GothLoli]

Доклад действительно интересный. Хотелось бы особо отметить выбор БНК и НКРЯ в качестве источников эмпирических данных. К сожалению, немногие отечественные лингвисты оценили широкие исследовательские возможности, предоставляемые национальными корпусами.

[olga1007]

Очень интересный доклад! Скажите, пожалуйста, ассоциируется ли окказиональное употребление зоонимов с какими-либо еще стилистическими приемами, помимо метафоры и образного сравнения?

Спасибо за отзыв и вопрос! В нашем материале окказиональные употребления зоонимов действительно главным образом являются метафорическими, то есть представляют собой зооморфизмы. В то же время, нужно отметить ряд случаев, в которых нельзя с большей или меньшей уверенностью определить основу для переноса значения. Это, например, случаи формирования окказионального переносного значения по аналогии с узуальным значением другого зоонима:"быть на пони" по аналогии с "быть на коне", "свинья отпущения" по аналогии с "козел отпущения", упомянутое в докладе rodent в значении "устройство ввода в компьютере". Следует отметить и авторские употребления, которые мы называем нонсенсными ("Кур у себя на даче разведу, рептилий нежных, пусть поют"; "Надо было сказать, какая она старуха, какая она лунь, как высохла ее плоть" и др.): на наш взгляд, с точки зрения типологии стилистических приемов их можно квалифицировать как примеры катахрезы.

[olga1007]

Доклад действительно интересный. Хотелось бы особо отметить выбор БНК и НКРЯ в качестве источников эмпирических данных. К сожалению, немногие отечественные лингвисты оценили широкие исследовательские возможности, предоставляемые национальными корпусами.

Большое спасибо за отзыв!